Не так давно мы обсуждали культ личности в Республике Гондурас времён правления Тибурсио Кариаса Андино. В той заметке мы походя затрагивали доминиканский культ личности, и настало время поговорить о нём более серьёзно.
Чрезвычайно интересное чтение представляет собой переписка главы Сената Доминиканской Республики, Марио Фермина Кабраля, с Рафаэлем Трухильо, руководством Университета Санто-Доминго, вице-президентом Республики Хасинто Бьенвенидо Пейнадо Пейнадо и другими политическими и культурными деятелями. Письма чрезвычайно содержательны, интересны и открывают читателю особенности мышления тогдашних доминиканских политиков. Кроме того, они ярко показывают особенности характера самого Трухильо — каудильо, десаррольиста, католика, консерватора, обожавшего неординарные решения, патриота и поклонника «испанского мира».
Глава Сената был горячим сторонником и одним из самых активных лоббистов переименования Санто-Доминго в Сьюдад Трухильо, в честь президента страны. Желание это было продиктовано не каким-то банальным стремлением польстить (сам Трухильо отнёсся к проекту переименования столицы весьма прохладно — и отказал сенатору, ссылаясь на необходимость сохранения истории и традиций страны; кроме того, он был верующим католиком, и не хотел, чтобы город христианской славы переименовали в честь смертного, мирского президента.) Однако ярый трухильист Марио Фермин Кабраль не успокоился. Поскольку Трухильо смог быстро восстановить столицу, разрушенную чудовищным ураганом Сан-Сенон, глава Сената считал, что этот факт нельзя замалчивать.
Санто-Доминго под властью традиционных старых партий развивался крайне слабо: в 1908 году в городе насчитывалось 45 улиц с 2 862 домами и чуть более 18 000 жителей; в 1919 количество домов выросло всего вдвое (5 407), а количество жителей, учитывая пригороды, составило 38 872 человека. Уровень образования и развития городской инфраструктуры (школы, университеты, больницы, пространства для отдыха) не отвечали даже минимальным требованиям.
Ураган практически уничтожил столицу, которая состояла в основном из старых и неприспособленных к экстремальным ситуациям зданий. Количество погибших исчислялось тысячами. В городе начались грабежи и мародёрство. Угроза голода была нешуточной. Рафаэль Трухильо начал свою работу в таких суровых условиях, и уже к 1935 году количество зданий в Санто-Доминго составило 10 542, причём новые здания были построены с учётом угрозы ураганов и были «модерновыми»: свидетели хвалили «красивые очертания, прочность и высокий уровень комфорта, характерные для новых зданий». В условиях сильно разрушенной экономики, страшного экономического кризиса, вызванного Великой депрессией, это выглядело впечатляюще.
Принято считать, что Трухильо сам назначил себя «спасителем Отечества». Однако большое количество источников, в частности, переписка современных ему государственных деятелей и юристов, указывает на то, что ему отчасти навязали этот титул. Безусловно, Трухильо было приятно такое признание (он был честолюбивым человеком), но на протяжении 1930-х он был слишком погружён в работу, чтобы всерьёз уделять время пропаганде самого себя. Пропаганду за него вели партийцы и политики, многие из которых смогли прорваться наверх только благодаря новым социальным лифтам, которые были недоступны при власти традиционной доминиканской аристократии и тем более при американской оккупации. Многие из них были искренне благодарны президенту; кроме того, нельзя забывать, что даже самые ярые прогрессисты в Доминиканской Республике были националистами, и процветание родной страны для них было приоритетом. Увидев, что Трухильо работает в нужном направлении, они начали его поддерживать.
Марио Фермин Кабраль ссылался на опыт именования городов и даже стран в честь выдающихся деятелей, создавших нацию (чаще всего он приводил в пример Вашингтон — «эту прекрасную столицу, цветок современной цивилизации, прославивший имя бессмертного Джорджа Вашингтона», и Боливию, названную в честь Симона Боливара.) В пылу споров почтенный сенатор, поначалу встретивший некоторое сопротивление, даже сравнивал Трухильо с Моисеем, который вывел доминиканскую нацию из пустыни. В целом, мысль главы Сената Республики сводилась к простому тезису: до Трухильо мы жили плохо и даже были оккупированы и предельно унижены. Ураган совершенно нас добил и окончательно уничтожил даже то малое, что у нас было. Трухильо пришёл и за пять лет полностью перевоссоздал столицу, добился серьёзной независимости, серьёзно отстроил страну и принёс доминиканцам гордость, поэтому его следует считать Отцом-основателем нации. И именно поэтому следует переименовать Санто-Доминго в Сьюдад Трухильо.
Следует отметить, что не только доминиканцы сравнивали Трухильо с Моисеем. Америко Барриос (псевдоним, наст. имя Луис Мария Альбамонте), аргентинский писатель и журналист перонистских взглядов, много критиковал Трухильо. Однако, будучи человеком ярким и откровенным, он также говорил: «Трухильо создал армию (…) Трухильо создал фундаментальные институты. Он добился независимости (…) Со всем патриаршеским пылом, с поистине моисеевой яростью, Трухильо правил, даже не имея официального титула.»
В 1936 году Санто-Доминго был переименован в Сьюдад Трухильо.
Поддерживал ли Рафаэль Трухильо культ личности в дальнейшем? Бесспорно. Начал ли он с создания культа личности? Похоже, что нет. Он был слишком сильно занят и не имел достаточно средств, чтобы развернуть масштабную пропаганду. Первый этап формирования культа личности Трухильо проделали благодарные соратники и довольные его работой граждане, уставшие от бесконечных унижений, болтовни «традиционных политиков», и мечтавшие о провиденциальной фигуре — каудильо, который сможет быстро разрубить узел проблем, который затягивался на горле Республики.