А вот новости. Бонни Роттен родила ребёнка и сообщила, что заканчивает карьеру в порно.
Не хочу быть циничной, но это факт — порнозвёзды очень часто пытаются совместить рождение ребёнка с уходом из индустрии, потому что материнство — это общественно одобряемое дело, которым девушки пытаются «откупиться» от социума, прессующего их за работу в индустрии, и начать другую карьеру. Тем не менее, очень часто им это не удаётся. С одной стороны, лицемерное «общество» кивает головой, принимая ребёнка, но тут же начинает лопотать о том, что этими губами она будет его целовать и всё такое; с другой, адалт-индустрия реально страшная вещь, потому что она крайне стратифицирована и представляет собой экономическое и социальное гетто, откуда очень нелегко уйти. Все экономические, карьерные и тд связи завязываются строго на деятелей индустрии; ночной образ жизни полностью исключает девушку из «обычной» жизни; в конечном итоге порноактрисы очень часто снова и снова возвращаются обратно, не получая поддержки от внешнего мира.
Помню, Белладонна тоже пыталась уйти из индустрии, раза четыре, наверное. И тоже рожала ребёнка, но в итоге снова возвращалась, пока окончательно не выгорела — если сравнить её ранние видео-интервью-манеру поведения с более поздними, то это, в принципе, будет лучшей иллюстрацией. В конце концов она стала снимать совершенно ублюдочные фильмы для Evil Angel, и не так давно снова ушла из индустрии, заявив, что хочет сосредоточиться на новых для себя вещах; она вела довольно милый Инстаграм, но недавно его удалила, что мне кажется дурным знаком.
Ещё хуже дела обстоят в Бразилии, где я провела грёбаных полгода — один из самых стрессовых периодов в жизни, исследуя адалт-индустрию для своей книги. Там дополнительным фактором, привязывающим девушку к индустрии, являются дикая нищета и ВИЧ. В Бразилии в порно вовлекаются в основном проститутки, там очень низкие расценки и очень жёстко повязанная мафия, курсирующая между торговцами людьми, нелегальными притонами с рабынями (настоящими — без паспортов, посаженными на наркоту, полностью разрушенными, обслуживающими по 20-25 клиентов за день; в Мексике и Аргентине тоже есть похожее) стрипклубами, борделями и порностудиями. В проституцию же в основном идут от нищеты; многие цепляются за сутенёров, чтобы выехать из какой-нибудь сраной дыры и перебраться в мегаполисы. Такие девушки часто попадают в подпольные бордели, где их тупо используют как станки для секса. И также многих девушек вовлекают в самое днище порноиндустрии (зоопорно, копро, избиения, etc), когда они цепляют ВИЧ, которым в Бразилии заразиться легче лёгкого — он весьма распространён, а представления о гигиене у многих находятся в зачаточном состоянии + постоянное нытьё против презервативов. В результате девушки переходят из статуса более-менее «пригодных» для съёмок в обычной порнухе на более низкий уровень, и единственное, что им остаётся — это заниматься вот этой хернёй. К тому времени личности у них обычно уже совершенно разрушены, образования там не было изначально, и в итоге они тупо слушаются сутенёров/»режиссёров». Информация о том, что та или иная девушка инфицирована, распространяется быстро (геттоизированная узкая тусовка потому что), и всё — либо жрать дерьмо, либо жить в дикой нищете на государственные подачки. Т.е. те, кто жрёт дерьмо, всё равно живут в нищете, потому что оплачивается оно крайне низко, но хотя бы могут себе позволить какие-то простейшие вещи.
Помню, мне нужно было зафиксировать, как выглядят процесс производства фильма и как там они себя ведут, я напросилась, нас подвезли к отелю, девушки удолбанные в мясо (я от наркоты отказалась, мотивируя это тем, что я русская и мне всё похуй — национальность в ходе расследования меня всегда выручала, кстати), всё началось, я чувствую — мне пора сваливать, потому что вот-вот начнут принуждать к съёмкам. А принуждают там жёстко — при мне одной девчонке чуть зубы не выбили, тыкая стволом в лицо. Губы разбили точно, и ещё пару оплеух дали. Сделала вид, что меня затошнило, вышла из комнаты, поиздавала блевательные звуки, потом тихонько выбежала на улицу, зашла за угол, села в такси, говорю, езжай медленно. Зажалась там сзади, наблюдаю — из отеля выходит помощник «режиссёра» и начинает общаться с ментами, стоявшими рядом со зданием, причём жестами показывает меня (причёска, рост). Менты возбудились, пошли туда, куда я убежала, и я такая таксисту: давай, гони же друг, гони фартовый, пусть жизнь сначала мне уж не начать, хехе.
В Бразилии было очень ссыкотно вообще. Мерзкие ощущения до сих пор. Хотя страна сама по себе крайне перспективная и милая.
Но вернёмся к Бонни. Особенно сложно для неё будет уйти, учитывая её хардкорность и репутацию. С другой стороны, не знаю, закончит ли она работу в стриптизе, которой параллельно занималась (девушки, которые думают, что можно сниматься и с этого жить, глубоко заблуждаются — большинство порномоделей живут со стриптиза и проституции, используя статус порнозвезды, чтобы повысить расценки. Если нет, то, конечно, это не будет никаким «прекращением порно-карьеры», а будет просто переходом в статус танцовщицы и проститутки. Ничем хорошим это не грозит — в своей книге «Carne» я целую главу посвятила рассмотрению и анализу этих явлений и в конце концов пришла к выводу, что работа в адалт-индустрии в современных условиях (которые не изменятся, скорее всего, в обозримом будущем, потому что для этого нужна радикальная трансформация государства в сторону ослабления, и радикальное же исчезновение архаических и социал-консервативных дискурсов, опять же целиком контролируемых и создаваемых государством и его вспомогательными институтами, типа духовенства) не является «профессией». В силу отсутствия необходимых для профессии качеств, типа карьерного роста (отсутствует), важности опыта (обратная зависимость — чем неопытнее, тем лучше), вовлечённости в межпрофессиональную и междисциплинарную деятельность (индустрия тотально огорожена и стратифицирована, максимум — можно сняться в недорогом B-movie, и то это редкость), работы правил ТБ (нарушения поощряются), контрактной основы (не работает в принципе).
Удачи Бонни, конечно. Возможно, у неё получится то, что удалось Саше Грей — однако у Саши для этого был острый ум и неслабый субкультурный-интеллектуальный багаж, а за Бонни я ничего сказать не могу.
