Довольно известный факт, что Сальвадор Дали был большим поклонником Франсиско Франко и также был влюблён в спину Адольфа Гитлера, о чём свидетельствовал в собственных дневниках.
С Гитлером у Дали было нечто безумно-эротично-провокационное (но не политическое-пронацистское) — тот являлся художнику в образе женщины, которую Дали вожделел. Особенно Дали привлекал гитлеровский тыл: «Пухлая спина Гитлера, особенно когда я видел его туго перепоясанным, с портупеей, врезавшейся в его плоть, порождала у меня острые вкусовые ощущения и приводила меня в вагнерианский экстаз» (цит. по «Дневник одного гения»).
С Франко ситуация куда однозначней. Дали был его сторонником. Не могу сказать, сколько там было политики, а сколько эстетики, но картина весьма ясна. Дали ездил в Испанию, встречался с каудильо и много раз выражал ему своё восхищение. Как-то он заявил, что прибыл в Испанию, чтобы «нанести визит двум каудильо Испании. Первый — это Франсиско Франко. Второй — Веласкес». Ещё он говорил: «Я преклоняюсь перед Франко, которому удалось возродить Испанию».
Но речь не об этом. Дали, по многочисленным свидетельствам, придерживался редчайшего «ответвления» правого дискурса: анархо-монархизма. Ему приписывается ёмкая формулировка: «Я всегда был монархистом и анархистом. Монархистом — в силу необходимости наличия порядка, который бы защищал «низовую» анархию. Монархия — это идеальный порядок». Иными словами, монарх должен быть гарантом анархии, хранить «естественный неинституционализированный национальный конструктивный хаос» и защищать его со всей силой. Художник мыслил крайне антибуржуазно, и в силу этого говорил, что «Испания была счастлива тем, что у неё были монархи, ведь буржуазия это худшее, что может быть».
Думаю, что в лице Франко Дали, вероятно, видел своего рода «создателя анархо-монархической системы», и не без оснований. Франко опирался на национал-синдикалистскую модель и во многом — на агросообщество, в рамках каковой модели стране всегда будет обеспечен «низовой хаос» из-за большого количества слабо институционализированных, вечно эрегированных, циклопических и агрессивно перекрывающих друг друга системообразующих элементов.
В республиканской парадигме анархо-монархизм заменяется, если можно так выразиться, «диктатурой пустого места». Говоря о «диктатуре пустого места», я имею в виду не серого или ничтожного лидера, а, напротив, лидера, который настолько уверен в своей власти и своём народе, что он проявляет свою власть преимущественно для того, чтобы не дать проявиться заскорузлой, институционализированной, бюрократической-потомственной власти. Иными словами, он удерживает собственную власть в потенциальном состоянии, применяя её лишь к тем, кто пытается построить стабильные властные институты. Ведёт себя как Патриарх-хранитель пустого трона. Спускает дракона с цепи лишь для того, чтобы убить дракона.
Ближе всех к франкизму в Латине подошёл, кажется, Хуан Перон, и хустисиализм (официальное название перонизма) — это реально одно из самых разболтанных, разъедающих любые чёткие формы и границы, но обладающих потрясающей выживаемостью и легко приспосабливающихся политических явлений, что я видела. При этом у хустисиалистов, особенно времён Перонов, был ряд чётких политических принципов, но они тоже не были формализированы и больше передавались из уст в уста, распространялись как-то децентрализованно, что ли. Перонизм похож на очень разумного шоггота с добрыми намерениями и вождём-хранителем — ни конкретной формы, ни конкретной материальной цели, но всепоглощающая эстетика, дикий энтузиазм «снизу», граффити и прочее свободное творчество масс, при сильной неприязни к коммунизму, постоянный социальный хаос и каудильо — хранитель «пустого трона». Всё это дело стоит на базисе из постоянно недовольных и грызущихся за власть профсоюзов, гражданских структур, университетско-студенческих организаций, милитарес, уличной бедноты, национального капитала, промышленников, феминисток и абсолютно не поддаётся структуризации традиционными силами — церковью и армией; скорее наоборот — хустисиализм пытается интегрировать их в себя.
В Чили военные за несколько лет воссоздали чёткий социальный, экономический и политический порядок; в Аргентине милитарес с похожей политической программой за те же несколько лет вылетели из власти. Кто их выкидывал? Преимущественно хустисиалисты. Кем были вояки? Чаще всего людьми инфильтрованными идеями хустисиализма, которые же и ненавидели (будучи их латентными носителями). Кого запретили и гоняли вояки? Преимущественно перонистов.
Ехал дракон через дракон,
видит дракон: дракон дракон
Кусь дракон дракон дракон
Вива Перон, вива Перон.
Рискну сказать, что был как минимум один заокеанский лидер, который смог близко подойти к хаотической политэстетической идее «диктатуры пустого места». Это Тотемный Зверь Свободной России — Борис Ельцин, воплотивший в России принцип «каудильистского безвластия», в рамках которого «низы» находились в состоянии свободы (после СССР это была практически анархия), а Верховный хранил ледяное Безвластие. Потому что он был…
1.
Тёмной, шальной и безмотивной, но одуряюще спокойной стихией, национальным галлюциногеном, лечившим от чумной головной боли. Воплощением «русскости» в максимально чистом виде. Ельцин настолько стал каждым из нас, стал Мной и Тобой, что полностью!.. утратил голову!.. отказался от собственной персональной субъектности!.. И не только!.. Если бы он отказался от головы, то стал бы банальным каким-нибудь политперсонажем!.. Ацефалом, например… А Ельцин вышел за пределы монотонно завывающей бессмысленной институциональной политкорректной неразличимости!.. Потеряв голову, он пошёл дальше!.. Он потерял Тело!.. а за ним — и сам Центр!.. Ельцин это
АЦЕНТРАЛ РУССКОЙ СВОБОДЫ
[не грози Северному Ацентралу, попивая водку у себя в квартале]
2.
Ельцину удалось то, чего не смог практически никто — уничтожить центр и удерживать структуру без формы и центра!.. в состоянии хаоса!.. на протяжении нескольких лет. Говорят: «Он обезглавил Россию!». Так и было!.. Он осуществил её декапитацию, произвёл высшее алхимическое таинство, дав выход внутреннему Национальному Субъекту — молчаливому галлюцинирующему ребёнку, слышавшему голоса Ангелов и понимавшему язык птиц. Этот ребёнок питался телом, внутри которого вызревал!.. телом, которое не могло его родить!.. Потому что оно было результатом некрореалистического советского эксперимента!.. По скрещиванию человека с шимпанзе, машиной «Запорожец» и мулом!.. двуногое, без перьев, пассивный гермафродит с маленькой головой, натянутыми до груди штанами, обвисшим задом, мешковатой, висящей снаружи маткой и нефункциональным членом!.. ребёнку было неоткуда выйти!.. и он начал искать другой путь из утробы!.. и Ельцин дал ему выход!.. через декапитацию!.. через горло!
Говорят, лишив головы — убьёшь. Но Россия в своём здоровом состоянии это суть Безголовье: бесконечные пространства, похрустывающие и моргающие, находящиеся в тяжёлой галлюциногенной дрёме, смотрящие голубыми глазами в небеса, пока сквозь них текут обжигающе холодные реки Континента!.. Настоящая Россия не знает Центра, он ограничивает её зырящую в небеса, корёжит её, убивает её органическое пантеистическое единство-со-всем, её всё-поглощённость. Центр навязчиво вторгается в её сны, тревожит её спокойствие и не даёт зажить ранам. Он овзросляет, милитаризирует, политизирует, лишает детства, в которое она упорно возвращается, империализирует, делает её нервной и экспансивной, лишает сна, мучает и терзает — и она начинает терзать себя и окружающих. Центр, «государство», «вертикаль» есть грех. Нечто, должное быть превзойдённым, возложенным на Козла и растоптанным копытами Азазеля.
Ельцин был Ацентралом Русской Свободы. Воплощением ласковой тёмной пустоты, переливающейся нездешними красками. Он говорил с нами — его детьми и внуками — на языке цветов, вспышек, сияний и чёрно-синих глубин. Мы же ходили на головах и дышали кисельным воздухом через жабры. Когда ему нужно было контактировать с людьми — он страдал. Для человека, говорящего с детьми, птицами, камнями и Хозяйкой Малахитовых Чертогов, беседы с людьми утомительны и болезненны. Ельцин напрягался, наливался кровью и, дымно-трубно-фабрично раскрывая губы, глыбисто выталкивал из себя надрывные, нечеловеческие звуки, напоминавшие стук камней, лязг меди, скрежет железнодорожных составов и заводской грохот.
K.S.