Однажды власти муниципалитета Мальвинас Архентинас пригласили меня принять участие в проверке закрытого пару лет назад борделя. Закрытия и проверки подобных мест в Аргентине осуществляются регулярно. Власти проводят осмотры и фиксируют, что заведение не возобновило свою деятельность.
Ездить на такие проверки не любит никто. Это скучно, на этом невозможно сделать себе имя. Подпольный бордель — это не яркий дорогой легальный стрип-клуб, который не стыдно показать обывателю, вывернуть наизнанку, продемонстрировать зрителям, что находится внутри: красивых девушек в легкомысленных нарядах, яркие, насквозь пропитавшиеся запахом курева, предметы декора, бар с бутылками спиртного. Бордель — это не весело, не ярко и, в отличие от стрип-клуба, опасно. При попытке закрыть приличный стрип-клуб, худшее, что сделает его владелец — это подаст в суд и подключит к делу коррупционные связи и юристов. Владелец же борделя нередко способен заставить исчезнуть причину проблемы — человека, который поднял шум вокруг заведения.
Внутри борделя нет ничего, что стоило бы показать зрителям в вечерних новостях. Это тёмные, тесные, пахнущие куревом, сыростью и залежавшимся тряпьём помещения. Это — характерные для тюрем и борделей Латинской Америки, картины — вроде икон, на которых висит женское нижнее бельё, которое так и не сняли с момента закрытия, или самодельных религиозных рисунков или граффити. Это особая религиозность, религиозность самопотери, саморазрушения и отчаяния, смирения с судьбой.
Некоторых девушек в описываемом заведении держали шантажом, у них забирали документы. Проститутки в возрасте и наркоманки тоже работали, конечно, но их не имеет смысла шантажировать или подавлять: они обычно согласны на условия борделя и работают там добровольно, насколько к наркоманкам и алкоголичкам применимо понятие свободы воли. Я ещё не успела присмотреться, а уже знала, как там было. Знала, какие шутки рассказывали друг другу охранники, бармен и какой-нибудь коррумпированный полицейский, который получал свою долю. Какие душные события происходили в этих каморках с тошнотворными стенами. Знала, какой там был запах, когда это место функционировало. Бордели такого рода во всех странах пахнут почти одинаково — сыростью, спиртным, куревом, старыми шмотками, духами, дешманской косметикой, пивом, застоем, безнадёгой и чем-то вызывающим противный, отдающий в голову кашель.
Это ещё не самый плохой вид такого рода заведений. Здесь никого не держали сутками. Заведение, представляющее собой бар с дополнительными незаконными услугами, открывалось, под вечер в него набивались люди, кто-то шёл в помещения для секса; по прошествии времени все, в том числе девушки, расходились, а бар-бордель закрывался. В таких борделях у девушек не очень часто отбирают документы, и чаще делают это обманом и угрозами сообщить семье, чем она занимается. Обещают, что вернут, когда девушка вернёт «набежавший» долг или получит вид на жительство, которое ей якобы выбивает сутенёр. Или дают вместо её собственных документов — поддельные (они бывают как пригодными для поверхностной проверки, так и совсем плохого качества, вплоть до «струйный цветной принтер + ламинат») или ворованные местные. Якобы для того, чтобы «была возможность обмануть копов, если вдруг задержат, и настоящие данные не попадут в базы данных»,. Поэтому пусть документы побудут у надёжных людей, а девушке предлагают попользоваться пока местными, главное.
Предложение сменить настоящие документы на поддельные с высокой степенью вероятности услышит девушка, которую подозревают в чрезмерной сообразительности. Согласившись (а отказаться будет непросто), она получит поддельный документ. Ей скажут, что она должна быть ещё осторожнее, не светиться и ни в коем случае не попадать в полицию, ведь тогда её арестуют и посадят за подделку документов, а сутенёр так её любит, что не выдержит расставания. Находясь в настолько сложном положении, девушка, даже очень смелая, может легко поверить во враждебную полицию, ведь создание эффекта враждебного мира и противостоящей ему «ячейки не таких, как все» — это одна из наиболее часто используемых и действенных манипулятивных тактик, которая распространена в том числе и в мире нелегальной индустрии для взрослых.
Есть бордели хуже — те, в которых женщин часто удерживают грубой силой, а документы изымают у всех, кроме охраны и администраторов. Там нет практически никаких правил, предохранение случается от раза к разу, а попытки сопротивления подавляют силой. Могут избить и клиенты, ведь в такие заведения обычно ходят необразованные бедные мужчины, их нередко посещают нелегалы, наркоманы, какие-нибудь спивающиеся дегенераты, решившие раз в год «устроить себе праздник», или совсем уж низы криминального мира. Год в таком заведении идёт за десять. Я даже не говорю о букете венерических заболеваний и почти непременном принудительном (и зачастую подпольном) аборте, которые случатся с девушкой, если она окажется в таком борделе. И это тоже не худший вариант! Как насчёт мини-концлагеря на территориях, подконтрольных различным террористическим группировкам, где жертв похищений, местных и вовлечённых в human trafficking девушек и юношей часто принуждают к сексуальному и трудовому рабству и устраивают настоящие невольничьи рынки?
По завершении визита мы сделали вывод: бордель не функционирует, всё спокойно. Все разъехались по домам. Сколько ещё таких заведений в городе? Кто знает. Не одно и не два — это точно. Их не видно снаружи. Например, недалеко от того закрытого борделя, что мы инспектировали, находились школа и детский сад. В Латинской Америке детей из детсадов и школ забирают родители. Каждый день. Родители очень придирчиво относятся к тому, что находится рядом с их детьми и обычно хорошо знают территорию вокруг детских учреждений. Эти жители ежедневно ездили мимо борделя, и о нём всё равно стало известно далеко не сразу. Увы, решить проблему так, чтобы не породить целый ряд новых, непросто. Однако у властей муниципалитета есть важные качества: желание решить проблему, готовность использовать новые подходы, а это вселяет надежду. Те не менее, предстоит кропотливая работа по созданию стратегии региональной безопасности, отвечающей на такие вызовы XXI века, как международный терроризм, торговля людьми, международная и внутригосударственная политическая коррупция, питающие всё вышеперечисленное.