От редакции Блога: статья снабжена старинными фотографиями Гондураса, относящимися к концу 19 и началу 20 веков. С целью создания необходимой атмосферы, фото включают как изображения города Трухильо, так и Тегусигальпы, и некоторых других. Некоторые фото отреставрированы и подцвечены.
Где тот мертвец из мертвецов,
Чей разум глух для нежных слов:
«Вот милый край, страна родная!»
(В. Скотт, Песнь последнего менестреля)
Издание Нью-Йорк Таймс за номером 10274 попало мне в руки по чистой случайности, спустя много дней после его выхода в свет. Напечатанная в ней статья «Нация лентяев», якобы описывающая город Трухильо и его население, а заодно уж и всю Республику Гондурас, однако же всё, что в ней описано является по сути плодом воображения репортёра.
Любой, кто мало-мальски знаком с Гондурасом, немедленно усомнится в том, что автор статьи хоть раз побывал в этой стране, и предположит, что, воодушевлённый успехом приключенческих повестей Жюль Верна, он просто-напросто сочинил свой отчёт на потребу неразборчивому читателю, а место действия выбрал наугад из географического атласа.
Если выяснится, что таковое предположение справедливо, мне останется лишь пожалеть о том, что сей литературный экзерсис не предвещает литературного успеха этому сочинителю, лишённому вкуса и меры. Грустно думать, что в стране, давшей миру Фенимора Купера и Эдгара По, подвизаются подобные ему неумёхи и бездари.
Итак, движимый в равной мере жаждой справедливости и патриотическим чувством, я решил внести некоторую ясность в вопросы, затронутые в этой статье, в надежде вернуть доброе имя как моей родине, так и уважаемой газете, в которой она была напечатана.
Надеюсь, что редакторы NYT проявят доброжелательность и понимание и сочтут возможным напечатать моё письмо, восстановив таким образом справедливость и показав себя людьми просвещёнными и непредвзятыми.
Статья начинается со слов о том, что Трухильо является одним из крупнейшим городов Гондураса, самым важным его портом и торговым центром.
Непосредственно вслед за этим он автор заявляет, что, согласно официально статистике (которой он сам, по его словам, не слишком верит), население Трухильо составляет около 4 тысяч человек. Перепись населения, по его словам, дело в этом городе нетрудное, т.к. люди там не работают – мужчины сидят возле домов, женщины трудятся в доме, дети играют на улице (разумеется, в тени кокосовых деревьев).
Вся торговля, по словам автора, сосредоточена в руках нескольких американцев и шотландцев; сельское хозяйство заключается в примитивных плантациях – банановых, где что выращивают, то и съедают, да ананасовых и апельсиновых, на экспорт.
Городские дома он называет хижинами с земляным полом и населяет блохами. Путешественник, по его словам, не может найти нормального ночлега и питания. Сам он, согласно его словам, не раз оказывался на краю голода. Описывая городскую площадь – Пласу – расположенную в районе, именуемом им «новым» и «более годным для житья», он упоминает, что дома, на неё выходящие, принадлежат натурализованным испанцам.
Далее его шаловливое перо проходится по школам, каковые были открыты американцами, но оказались невостребованными, были заброшены и пришли в упадок.
Затем внимание автора перескакивает на местный гарнизон, состоящий, по его словам, из двадцати солдат и большего числа офицеров. Солдат он описывает лентяями и глупцами, от которых нельзя добиться исполнения простейших команд. Они, по его словам, неспособны переложить ружьё с одного плеча на другое, не заснув по дороге. Основное их занятие состоит в охране арестантов, в мирное время они спят не в крепости, а на берегу, единая форма одежды у них отсутствует и заменена чем Бог на душу положит; и так далее.
Несколько ранее он упоминает, что при первом же взгляде на город, его внимание приковал крепостной вал, построенный Фернандо Кортесом.
Арестанты, по его словам, пищи от государства не получают и вынуждены после общественных работ, выполняемых ими под охраной солдат, просить милостыню на улицах города.
Тут автор статьи вспоминает искателя приключений Уильяма Уокера, явившегося в Трухильо с целью учредить там рабство, но арестованного и расстрелянного. Этот эпизод он объявляет единственным интересным событием во всей истории города со времён обретения Гондурасом независимости от Испании, так что все местные жители только и ищут возможности рассказать о нём приезжему.
Упоминая о слое населения, известном, как карибы (караибы), автор заостряет своё внимание исключительно на том, что мужчины постоянно лупят своих жён без объяснения причин, а те безропотно сносят побои.
Непосредственно вслед за тем он описывает процесс ухаживания, якобы принятый в Трухильо: стоит парню сделать четырнадцатилетней девочке хороший подарок, и она немедленно согласится жить с ним – но только до той поры, пока другой парень не предложит ей чего-то более дорогого.
В начале статьи описывается процесс разгрузки корабля. Капитан флажками сообщает торговцам, что он привёз им товары, но они не двигаются с места, сидят и курят трубки, разукрашенные изображением Вашингтона, переходящего Делавэр. Капитан, ругаясь на трёх языках, вынужден сам нанимать туземцев для перевоза товаров в каноэ. Когда товар оказывается на берегу, торговцы не выражают по этому поводу никакой благодарности.
Судовой казначей, по словам автора, отправляется на берег и берёт его с собой в качестве пассажира. Товары в тот день разгрузить не получилось из-за прилива, да и шлюпка, на которой отважный путешественник и казначей были доставлены на берег, неслась к берегу с такой быстротой, что дух захватывало. На берегу из встретили двое американцев, имевших несчастье жить в Трухильо, которые немедленно рассказали им о расстреле Уокера. Затем казначей со своим спутником отправились в город на поиски таможни, каковую и нашли в миле от берега, к новом районе города, закрытой и бездействующей, несмотря на ранний час. Самих же таможенников они обнаружили неподалёку в питейном заведении. Те играли в карты на мзду, взятую ими с предыдущего торгового судна и охотно угостили пришедших джином.
Автор находит уместным упомянуть в этой связи некоторые экономические «факты». Так пишет он о том, что из алкоголя в Трухильо продаётся исключительно джин, несмотря на то, что правительство косо смотрит на эту торговлю, а продажа импортных алкогольных напитков и вовсе запрещена.
Описывая лавки Трухильо, он подчёркивает царящую в них тишину, большое количество обслуживающего персонала (получающего за свою синекуру по двадцать пять долларов в неделю), занятого, в основном, чтением дешёвых книжонок и сиестой. По прошествии двух-трёх лет они вернутся на родину, заработав немного денег и лихорадку.
Вот, собственно, и всё, о чём нашёл нужным сообщить своим читателям этот достойный журналист. Впрочем, в качестве напускной непредвзятости, он добавляет, что вода в порту глубока, сам он удобен и хорошо защищён, что в стране есть лошади (небольшие, но выносливые), а деревья очень живописно колышутся под ветром.
Порт, лошади, деревья и ветер! – вот всё, что счёл он необходимым похвалить в своей статье!
Ещё упомянул он водопроводные сооружения, строительство которых, возможно, заставит жителей Трухильо отряхнуть со своих ресниц пыль вековечного сна. Казалось бы, близка надежда! – но нет, и тут автор не находит ничего лучшего, как заявить, что сооружения эти, конечно же, никогда не будут построены, что правительство не найдёт достаточно рабочих рук и вынужденно прибегнет к принудительным работам.
Кажется невероятным, что именно сын американского народа, известного своей рассудительностью и справедливостью; что именно путешественник, прибывший из этой великой страны, позволяет себе выступить в печати с несдержанным потоком несусветных оскорблений – притом не просто в печати, а в таком почтенном издании, как NYT, и что его нимало не беспокоит то, с какой лёгкостью его утверждения могут быть опровергнуты.
Даже если бы всё, о чём он пишет, было правдой, было бы не слишком благородно с его стороны изливать потоки обвинений на страну, находящуюся ещё в процессе становления; на молодую нацию, обладающую огромным количеством достоинств, первыми среди которых являются щедрость и гостеприимство. Народ Гондураса принимает всех приезжих с распростёртыми объятиями! Трудно найти на Земле место, более открытое и доброжелательное как к своим, так и к чужим.
Увы, автор не счёл нужным упоминать ни о чём, что могло бы придать его строкам хотя бы поверхностную видимость непредвзятости, и удержать его от провальных ошибок в роли беспристрастного наблюдателя.
Он не пишет о наших судоходных реках, о чарующих озёрах, богатых каменоломнях и шахтах, вечнозелёных прериях и девственных джунглях. Ему неинтересна наша фауна, невероятная плодородность наших земель, на которых растут как по волшебству дивные и разнообразные фрукты. Не нашлось места в его заметках ни природной честности и добродушию нашего народа, ни красоте наших ночей, ни дивных запахов, несомых лёгким вечерним ветерком. Его не впечатлила мягкость нашего климата, равно далёкого от летней удушающей жары и зимних морозов северных широт.
Прошли мимо него и наши высшие учебные заведения, сочетающие дух свободомыслия с воспитанием личной ответственности; церковь, отделённая от государства; всеобщее избирательное право; муниципальная автономия; принятый акт Хабеас корпус; фактическое отсутствие смертной казни; бесплатное правосудие; гражданские браки; права приезжих и гарантии их соблюдения. Не заметил он и многое, много другое, что ставит нашу страну в один ряд с наиболее продвинутыми державами.
Не пишет он ни о том, как щедро поддерживает наше правительство индустрию и науки; ни о том с какой радостью принимают у нас именно американских предпринимателей; ни о железных дорогах, телеграфе, прокладываемых повсеместно шоссе; ни о благотворительных больницах, школах и колледжах; ни о развитой почтовой службе, законодательной системе, свободной прессе.
В его статье ни слова о всеобщем равноправии, отсутствии дискриминации по национальному или иному признаку, или, скажем, о том, чему, возможно, завидуют многие наши современники из Соединённых Штатов – отсутствии в нашей истории позорной страницы рабства. История нашего суверенитета началась с подавления института рабства де факто, притом без кровопролития.
Он обходит молчанием и наших прелестных, умных женщин, откровенных, любящих подруг, жриц семьи и очага. Не упоминает о нашей врождённой откровенности, отваге и учтивости; о незлобивом характере, щедрости, дружелюбии и верности туземцев. О том, что человек, отправляющийся вглубь страны, может иметь при себе деньги и сокровища – и не опасаться ни попрошаек, ни грабителей.
Итак, он не заметил – или решил не описывать – ничего из положительных черт нашей страны, более или менее достойных упоминания, которые не избегли бы внимания любого чуть более наблюдательного путешественника. В конце концов, не так уж мало людей – в том числе и американцев – описывали Гондурас в свете куда более положительном.
Мне скажут, что он-де описывает не всю страну, а только ту местность, где ему довелось побывать. Нет, отвечу я, это его не оправдывает. Мало того, что свою статью он кропал, не дав себе труда разобраться в том, что видел вокруг себя. Но неоднократно, прямым текстом говорит распространяет он свои утверждения на всю страну (называя, к примеру, Трухильо «важнейшим городом» Гондураса).
Единственное, что могло бы извинить нашего пасквилянта, это известный закон природы – «от осинки не родятся апельсинки». Правда, применяеют его обычно к отдельным людям, а не к целым странам или этносам. Но и в этом случае ему не следовало бы прикладывать столько усилий к тому, что представлять всё увиденное в самом неблагоприятном свете.
Возможно, прославленный писака столкнулся в Трухильо с тем, что реальность непростительно грубо вступила в противоречие с его ожиданиями? Он, должно быть, надеялся увидеть мощёные золотом улицы и растущие на деревьях окорока? Право же, мне нелегко, да и не интересно пытаться разгадать, что творилось в его душе. Если тут и кроется какая мораль, то вряд ли он поймёт её.
Как бы то ни было, я возьму на себя труд ответить на напраслину, возведённую им на мою страну. А чтобы меня нельзя было обвинить в патриотической предвзятости, обопрусь на множество проверенных, надёжных свидетельств за авторством американских путешественников и предпринимателей, побывавших в Гондурасе.
Бессмысленно было бы пытаться разобрать каждую фразу нашего путешественника – подобное упражнение в многословии может только запутать вопрос. Да и к чему придираться к словам, не имеющим особого смысла, не основанным на фактах, написанным под влиянием то ли морской болезни, то ли приступа желчи, то ли хорошо продуманного лицемерия.
Жаль, что писать серьёзный отчёт он засел в подобном нездоровом состоянии, но стоит пожалеть и «НЙТ», не имеющую более достойных корреспондентов. Впрочем, довольно об этом. Приступаю к основной части своего письма, а именно опровержению тех пунктов означенной статьи, которые вызвали у меня наибольшее отторжение.
Начать с того, что Трухильо ни по каким параметрам не является «важнейшим городом» Гондураса и не претендует на то, чтобы его таковым считали. Он не является ни самым крупным, ни самым богатым. Его порт не самый удобный во всём государстве и не является основным пунктом международной торговли. Эта честь принадлежит порту Амапала, который удобно и надёжно расположен в замечательно красивом заливе Фонсека, находится вблизи центров производства и потребления и соединён с ними транспортными путями.
Центральным городом – по количеству населения, объёму торговли и производства, а также по уровню жизни, разнообразию и доступности развлечений – является, конечно, Тегусигальпа, столица Гондураса. По указанным параметрам, а равно уровню культурной жизни и архитектуры, Тегусигальпа настолько же важнее и интереснее Трухильо, насколько Нью-Йорк важнее и интереснее Хобокена или Лонг-Айленда. Да и не в одной столице дело. В Гондурасе целый ряд городов, затмевающих Трухильо по многим параметрам – взять хотя бы Хутикальпу, Комягуа, Санта-Росу, Юскаран, Данли или Сан-Педро.
Один из редких случаев, когда автор разбираемой нами статьи не грешит против истины, это когда он указывает размер населения Трухильо. Жаль только, что при описании горожан и их занятий он немедленно уходит от реальности и погружается в недостойные журналиста фантазии. Вместо живого города он описывает некий странный натюрморт. Все жители занимают строго определённые места: мужчины сидят у дверей своих хижин, торговцы – все до единого – курят трубку с изображением Вашингтона, женщины хлопочут по хозяйству, дети играют под кокосовыми пальмами.
Мне трудно вообразить читателя, способного поверить в правдивость подобной картины, особенно в наши дни, когда беды подстерегают молодую страну на каждом шагу, а пошатнувшаяся вера, увы, не способна более произвести на свет манну и перепелов. Господь устал играть роль королевского слуги и помогает лишь тем, кто полагается на самих себя.
Возможно, скажет менее придирчивый читатель, подобное описание города – лишь метафора? Пусть так. Право на метафоры и гиперболы имеет каждый. Странная, заметим мимоходом, метафора, в которой не то все торговцы курят одну и ту же трубку, не то во всём городе торговец всего один… Странны также и дети, играющие под не растущими нигде в районе Трухильо кокосами. Но Бог с ними. Критика стиля отходит на второй план, когда речь заходит об откровенном вранье.
Неправда, что торговля в Трухильо сосредоточена в руках американцев и шотландцев. В этом городе вообще нет ни одного шотландца, который бы делал крупные или мелкие дела. Нету их и среди делопроизводителей торгового дома «Бинни, Мельгадо и ко.», во главе которого стоит гражданин Гондураса, приехавший когда-то с Ямайки; в моей стране он нашёл своё счастье и прожил тут две трети жизни. Что до американцев, то мистера Гекса, который действительно ведёт часть своих дел в Гондурасе, трудно назвать бизнесменом даже средней руки.
Основная часть бизнеса в Гондурасе принадлежит гондурасцам. Среди них стоит упомянуть господина Хосе Хулио и его партнёров; господина Просперо Кастильо; а также вышеупомянутых Бинни и Мельгадо, приехавших сюда когда-то из Италии и Франции.
Неправдой является и то, что плантан – основная пища местного населения. Уж не знаю, зачем понадобилось нашему путешественнику подобное утверждение, или почему он удостоил эту выдумку критики. Заметим, кстати, что плантан как таковой не только съедобен, но и полезен, что выращивать его легко, а по питательным качествам он не уступает картофелю и ямсу. Но это, в конце концов, менее важно, чем тот факт, что основной пищей трухильянцев является пшеничный хлеб, который они покупают в Новом Орлеане.
Люди малосостоятельные едят и хлеб, и плантан, из которого они готовят множество различных блюд. Плантан очень вкусен, к примеру, с особым соусом, получаемым из зёрен маиса, очищенных при помощи поташа или гипохлорита кальция. Очень популярен тут и другой вид хлеба, известный как «касабе». Его пекут из крахмалистой муки, получаемой из корней местного растения юкка – дальнего родственника саговой пальмы.
Пойдём дальше. В Трухильо, действительно, нет шикарных гостиниц, каковыми изобилует наш северный сосед. Но всё, что сказано в статье о невозможности для туриста найти в городе жильё, является выдумкой. Гостиница в Трухильо есть, содержит её месье Лакасейн, урожденец Франции. За вполне умеренную цену он предоставляет своим клиентам и угощение, и увеселительную программу, вполне отвечающие требованиям большинства приезжих. Кроме того, многие жители города с радостью принимают у себя дома тех, кому не находится места в гостинице. Излишне говорить, что принимают они их с неизменным радушием, свойственным нашей нации.
Что касается общественного образования, то уровень его в Трухильо невысок. В городе две государственные школы, одна в центре, другая на окраине. Обучение в них бесплатное и обязательное для учеников обоих полов. Расставляя точки над i, добавим, что в городе нет ни одного подобного заведения, открытого американцами или принадлежащего им.
Полным враньём является всё, что наш незадачливый журналист пишет о военном гарнизоне Трухильо. Ни описываемое им количество солдат и офицеров, ни их форма, ни их занятия не соответствуют действительности. На самом деле гарнизон состоит из пятидесяти солдат, которыми командуют сержанты и пять или шесть офицеров, включая капитана и майора, исполняющего обязанности коменданта. Все они одеты в гражданское, как и вся наша армия – форма надевается лишь по национальным праздникам. Они не носят ни обуви, ни ярко-красных брюк, ни экстравагантных шляп. Головные уборы их те же, что в обычной жизни, единственное отличие составляет лента либо кокарда, показывающая цвета полка. Оставляя в стороне выдумки про солдата в нелепой форме, салютовавшего приезжим на берегу – наши солдаты, вообще-то отдают честь только президенту республики – отметим, что спят они все на территории форта, откуда им строжайше воспрещено отлучаться после девяти вечера, так что ни при каких обстоятельствах не могли они проводить ночной досуг на берегу моря. В обязанности их входит охрана крепости, содержание оружия в рабочей форме, некоторое количество муштры, охрана опасных преступников, охрана финансовых заведений, охрана существующего порядка и борьба с контрабандистами.
Всё вышеописанное известно мне непосредственно. Я – полковник в армии Гондураса и имею опыт командования в его прибрежных районах. Более того, я – житель и мэр Трухильо, а до недавнего времени я занимал также должность губернатора провинции Колон, столицей которой и является этот город. Таким образом, всё, что я описываю, основано на факто, в отличие от выдумок почтившего нас визитом господина от Нью-Йорк Таймс.
Военный гарнизон Трухильо – часть резерва армии Гондураса, состоящего из пятидесяти тысяч солдат и офицеров, обладающих всеми качествами, в которых отказывает им наш незадачливый путешественник. Как простые туристы, так и военные наблюдатели неоднократно выражали восхищение уровнем подготовки, смелостью и сообразительностью наших солдат. Один из лучших офицеров наполеоновской армии, сопровождавший императора в изгнании на Эльбу, прославленный генерал Рауль, отдавший впоследствии свои лучшие годы вооружённым силам Федеративной Республики Центральной Америки, издал в Париже свои мемуары. Среди прочего, он пишет о том, что не встречал солдат более терпеливых, неутомимых и смелых, нежели те, что находились под его командованием в Центральной Америке – в том числе и гондурасцы, из которых он набирал свои передовые отряды.
Нимало не умаляя достоинств американских солдат, нельзя не вспомнить, однако, что они не раз роптали на задержки продовольствия и денег, и были готовы восстать против Вашингтона. Напротив, гондурасские солдаты, чему я не раз был свидетелем, безропотно переносили тяготы, месяцами питались одними лишь маисовыми лепёшками и гордо шли в бой и на смерть не только голодными, но и зачастую раздетыми.
Двинемся, однако, дальше.
Нигде, кроме как в воображении моего оппонента, не существует «возведённой Кортесом» и «окружающей город» крепостной стены. Единственная стена, хоть отдалённо имеющая отношение к подобному описанию, это обращённая к морю стена форта, имеющая в длину не более 200 метров. Никакого «новой части» города также не существует – а те здания, которые он к ней отнёс, находятся в самом старом, центральном районе, зачастую соседствуя с руинами.
В своём утверждении, что Трухильо «нимало не развился за последние 20 лет», автор, увы, не грешит против истины. Город этот, как и многие другие атлантические порты Центральной Америки, потерял своё значение за последние десятилетия, с момента завершения строительства Панамской железной дороги. Вкупе с тихоокеанскими пароходами, она стала основным путём сообщения для всей торговли. Лишь в последние годы, благодаря торговле с Кубой и Соединёнными Штатами, наши атлантические порты стали обретать прежнюю важность.
Неправда, что путь от берега до здания таможни – оно, в самом деле, расположено на главной площади – составляет около мили. Улица, соединяющая эту площадь с морем имеет в длину не более пятисот [в оригинале 50, но это явная ошибка] метров, то есть около трети мили. Касательно же заявления, что дома вокруг площади заняты «испанцами» ¬– оно примечательно тем, что ни в одном здании вокруг площади не живёт и трети испанца. Единственным, что может извинить подобный вздор, является испанский флаг, развевающийся на одном из зданий, а именно – на испанском консульстве; но гондурасец, достойно исполняющий должность испанского консула, не является испанцем ни по происхождению, ни по гражданству. Подобная ошибка, как и моё возражение, сами по себе не слишком интересны, и, если я счёл необходимым остановиться на них, то лишь затем, чтобы показать, как далеко может завести человека неуёмная фантазия.
Позволю себе ненадолго отвлечься от нашего разбора и рассказать о некоей части населения моего города. Эти люди приплыли к нашим берегам более века назад с острова Сент-Винсент в Карибском море. Живут они обособленно, сохраняют многие обычаи и даже, за малыми изменениями, язык своего народа, привезённые ими – задолго до переселения в Гондурас – из Африки. Этот клан – именно это слово наиболее подходит для них – чистокровных негров, называющих себя «Морено», которым решительно не нравится более популярное, но совершенно безграмотное словечко «караибы». Их деревни расположены вдоль всего берега залива Гондурас, протяжённостью около пятисот километров, от Белиза до Чёрной реки. Они промышляют рыбной ловлей и достигают в ней большого искусства, обучаясь ей с детства.
Они обладают почти сверхъестественным чутьём на погоду, заранее зная, когда можно выходить в море, а когда – не стоит; так что и опытные моряки не гнушаются следовать их предсказаниям. Они ведут необычайно трезвый образ жизни, так что найти пьяного «караиба» не удастся и самому настойчивому исследователю.
Они чрезвычайно умны, а их язык, хотя и напоминает с непривычки звуки проезжающего дилижанса, развит не меньше, чем у любого из окружающих их народов. Они весьма общительны и зачастую несколько человек говорят одновременно, создавая удивительный звуковой фон, напоминающий Нью-Йоркскую биржу в час пик.
Они очень сплочены и верны друг другу, помогают один другому в каждодневных трудах, но при этом весьма недоверчивы к любым представителям иной расы, так что почти невозможно получить от них сведения о проступке, одним из них совершённым. Впрочем, они весьма законопослушны, так что подобная необходимость возникает крайне редко.
Оговорюсь: вышесказанное относится к серьёзным преступлениям, но никак не к контрабандистской деятельности, к коей «караибы» имеют не только большую склонность, но и проявляют в ней искусность не меньшую, чем в рыбной ловле. Не погрешит против истины тот, кто скажет, что любой караиб – контрабандист.
Они трудолюбивы, умны и чистоплотны, питаются, в основном, лепёшками из юкки и рыбой, ведут здоровый образ жизни и нередко достигают весьма преклонного возраста. Они блюдут чистоту крови, держатся особняком, и крайне недоверчиво относятся к прогрессу. Женщины их робки и чураются любых знакомств с мужчинами, не обладающими чёрной кожей. Одежды, которые они носят, замечательно подчёркивают достоинства их фигуры; и, хотя их трудно назвать хорошенькими, нельзя утверждать и обратного.
Женщины не менее трудолюбивы и упорны, чем мужчины, принимают равное участие во всех трудах. Заботы о доме и детях при этом тоже полностью лежат на их плечах – мужчины этим не занимаются. Впрочем, ещё совсем недавно общество их было полигамным.
Разговор об их культуре занял бы слишком много времени. Расскажу лишь о чрезвычайно интересной религиозной доктрине, которую они исповедовали до недавнего времени. Основным её постулатом являлось учение о божественности зла, которое они называли словечком «Мафиа» (?). Заметим, кстати, что физических отображений его у Морено не существует.
Из разговоров с их более общительными представителями выяснились следующее. Эта религия признаёт сосуществование божественных начал Добра и Зла. Добро по определению неспособно и не может желать быть ничем иным, неспособно даже помыслить об этом, а потому не требует никаких приношений, поклонения или молитв. Зло, напротив, обладает всеми обратными свойствами. Великий гений Добра, в их представлении, мудр, могуществен, неизменен и совершенно равнодушен; лишён тщеславия и материальных нужд; способен к сопереживанию, но не к действию. Если всё в мире происходит по его воле и по его указу от начала времён, то и сам он не может ничего изменить или совершить. Следовательно, не могут ему быть угодны никакие приношения, ибо они подразумевают, что он слаб и склонен менять свои убеждения. Напротив того, великий гений Зла, враг мировой гармонии, горделив, тщеславен, мстителен и жесток. Любимое занятие его – обращать в хаос установленный миропорядок и созерцать порождённые им катаклизмы. С другой стороны, его иногда можно ублажить и убедить воздержаться от подобных действий приношениями, молитвами и причитаниями.
Эту религию, обряды которой были окутаны тайной и включали различные аморальные поступки и кровавые жертвоприношения, в последние годы удалось наконец подавить. Полигамии, с её несправедливостью по отношению к женщинам, тоже наступил заслуженный и бесславный конец. Произошло это в равной степени благодаря настойчивости властей, неустанной работе миссионеров, а главное – потоку более здравых идей, постепенно подмывающему барьер отчуждения.
Прошу прощения если я несколько отклонился от основного темы моего письма, то лишь затем, чтобы вызвать больший интерес у тех моих читателей, которым познание не менее важно полемики с недостойным противником. Впрочем, продолжу.
Вполне возможно, что автору статьи в НЙТ довелось наблюдать, а скорее – слышать о том, как один из этих негров побил свою жену, что и послужило ему пищей для замечаний о том, что подобные действия являются широко распространённым обычаем среди «караибов». Это, разумеется, неправда. Мало того, что, несмотря на неприятие прогресса и современных понятий, они постепенно перенимают некоторые условности нашей цивилизации, включая уважительное отношение к женщине; но подобная трусливая жестокость никогда и не была частью их культуры.
Совершенным враньём является рассказ о том, что арестанты не получают довольствия и вынуждены просить подаяние. Насколько мне известно, подобное никогда не происходило, и даже в самых исключительных обстоятельствах государство заботилось обо всех своих гражданах, неспособных добывать пропитание, в том числе и об арестованных преступниках.
Бесстыдным и наглым враньём, которое нельзя оправдать даже желанием добавить в повествование туземную экзотику, является рассказ об ухаживании за женщинами. Гондурас, по счастью, не достиг ещё того уровня цивилизации, при которой женщины хладнокровно обменивают свои ласки на материальные дары. Утверждать, что они меняют любовников как перчатки – или в обмен на перчатки – не стал бы и самый недружелюбно к нам настроенный, но не лишённый совести, человек. Напротив, во всей Центральной Америке и, в частности, в Гондурасе царят патриархальные порядки, при которых подобное поведение невозможно.
Пусть жаркое тропическое солнце разогревает нашу кровь; пусть разнообразие окружающей нас природа сводит с ума, то овевая прохладным бризом, то распаляя благоуханием джунглей; пусть мы окружены вселенской любовью, пусть плывём по жизни в сладострастной дремоте. Пусть так. Тем удивительнее, тем достойнее восхищения тот факт, что наши женщины целомудренны, что они блюдут свою честь, что даже каждодневные поступки их сродни героиням средневековых поэм. Они не стремятся к излишествам, они образованы и мудры, окружены поддержкой и заботой. Самые легкомысленные среди них привыкли к тому, что за ними ухаживают, их любви добиваются, их не одаривают грубыми драгоценностями, а источают цветистые комплименты. Любая из женщин Трухильо была бы оскорблена до глубины души предположением, что она способна продать свои ласки просто за деньги. Всё это является не мои домыслами или попыткой обелить моих соотечественников, а простым и непреложным фактом, и тем грубее ложь, состряпанная автором статьи, который с невероятной лёгкостью оболгал разом всех жительниц нашего города.
Рассмотрим теперь поклёп, который этот горе-фантазёр возвёл на Уокера. Он сообщает, что, якобы, Уокер был убит за попытку построения в Гондурасе института рабства. Это, опять-таки, враньё, поскольку тот погиб в погоне за совсем иной целью. Небольшая доблесть – оболгать человека, который не может себя защитить! Так же далеки от действительности представленные в комическом виде непрестанные порывы трухильянцев пересказать эту историю каждому встречному. К добру или худу, местная история полна более интересных событий!
Утверждение о том, что местные торговые дома содержат слишком много служащих и платят им ни за что – за сиесты и чтение всякой макулатуры – по 25 долларов в неделю, абсурдно до такой степени, что не нуждается в опровержении. Достаточно отметить, что никто, кроме, разве что, бухгалтеров, не получает таких денег, тем более, что они обычно столуются, а иногда и спят под одной крышей со своим нанимателем. Что же до цветистой фразы о деньгах в мошне и лихорадке в крови, то тут можно просто сослаться на отчёт медицинской комиссии в Луизиане, из которого прямо следует, что жители Трухильо куда здоровее, чем этого можно было бы ожидать, и что жёлтой лихорадкой здесь никто не заражался.
Если бы нашего путешественника в самом деле интересовал климат Трухильо и его влияние на уровень смертности, он мог бы обратиться за официальной статистикой к соответствующему чиновнику. Но он и в этом предпочёл высасывать свои «факты» из пальца.
Тема упоминаемых им водопроводных сооружений и связанного с ними нездорового ажиотажа очень близка мне лично – ведь этот проект задумал я сам, я привожу его в исполнение и надеюсь в скором времени успешно завершить, несмотря на (так же выдуманные этим фантазёром) трудности с надёжностью работников и необходимостью (вот чего никогда не было) занимать на строительстве арестантов. Успех этого проекта зависит, в первую очередь, от умения достать средства, затем от плодотворного труда добровольцев, от надёжности «всемогущего доллара», от энтузиазма жителей Трухильо. Порукой ему – слово действующего президента и его трудолюбивого министра.
Воспользуюсь случаем произнести похвальное слово нашему руководству. Нынешнее правительство Гондураса состоит из людей просвещенных и целеустремлённых, а во главе его стоит человек интеллигентный, благонадёжный, широко известный своей честностью. Оно неустанно трудится на повышение благосостояния и морального облика своей страны и расходует на это львиную часть бюджета. К счастью для нас, мы можем надеяться на успешное завершение этих проектов и без страха смотреть в будущее. Важнейшая из наших заслуг – реорганизация расходов и изничтожение злоупотреблений прежней, безнравственной, власти.
Среди этих многочисленных и, относительно наших скромных ресурсов, поистине великих начинаний следует, в первую очередь, упомянуть строительство школ, тюрем, рынков, водопроводных сооружений, шоссе и многого другого. Надеюсь, в этом контексте сделается явственнее бессмысленность вранья горе-путешественника, когда он пишет о лени нашего народа и об отсутствии современных средств сообщения. Вместо острот и колючек было бы куда благороднее с его стороны упомянуть наши успехи и похвалить усилия. Неужто глаза его видят лишь дурное, а перо употребляет он исключительно для злословия?
Согласно его статье, большинство домов в Трухильо – грязные, кишащие насекомыми, жалкие лачуги. Не стоит удивляться тому, что и в этом нет ни слова правды. Быть может, сей учёный муж вообще не был в Трухильо, или принял за него по незнанию тот район, где ютятся караибы? Но и в этом случае налицо клевета, ибо, хотя их хижины примитивны по сравнению с современными домами, они, по крайней мере, чрезвычайно чисты и свободны от паразитов.
В Гондурасе не найти роскошных дворцов, коими изобилует ваш «Город Империи». Это всем известно и никого не должно удивлять. Но любой, кто побывал в Трухильо, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, без труда нашёл бы там множество удобных, уютных домов, ничем не уступающих жилым домам Соединённых Штатов.
Переходя к личным оскорблениям, наш путешественник описывает двоих встреченных им таможенников. Перед нами встаёт образ мздоимцев, пьянчуг и картёжников. Наглая ложь! Я лично знаком с этими достойными людьми. Они не склонны к выпивке и не имеют привычки проигрывать в карты ни своих, ни чужих денег. Казначей судна, на котором он приплыл в Трухильо, не мог не иметь с ними дела по той простой причине, что они уже много лет бессменно несут свою службу, отвечают за ключи от таможни, взимают пошлины и выдают расписки. Они никогда не покидают своего поста среди бела дня, не посещают питейных заведений. Последнее особенно смешно, учитывая, что пьют там, в первую очередь, представители нижних сословий, а в Гондурасе, несмотря на постепенную демократизацию и официально признанное равенство, ещё достаточно сильно классовое расслоение.
Хотелось бы, кстати, спросить, откуда, собственно, нашему клеветнику стало известно, что таможенники (которых он якобы застал играющими в карты в таверне) играли на деньги, полученные ими в виде пошлины от предыдущего судна? Возможно, их нахальство и безразличие к закону зашли так далеко, что они сами расхвастались перед первым встречным? Или же ему рассказали об этом духи, которых вызывают спиритисты на потребу почтенной публике, каковое развлечение весьма распространено в стране разума, позитивизма и рассудительности? А может, ему это нагадали ведьмы, к услугам которых охотно прибегают в стране полицейского правопорядка, мормонов и чёрных рабов?
В качестве вишенки на торте этого эпизода стоит напомнить о том малозначимом в глазах нашего враля факте, что американские корабли, занимающиеся торговлей фруктами у берегов Гондураса, вообще не облагаются таможенными сборами! Это обусловлено лишь отчасти тем, что они перевозят наши письма, но куда в большей степени тем, что мы прикладываем все усилия к укреплению торговых и дружеских связей с вашей великой страной.
Добавим мимоходом, что, даже если судно, о котором идёт речь, везло какой-то груз, подлежащий сбору, его следовало бы прежде всего доставить на берег и осмотреть, и ни о каких сборах не могла идти речь до тех пор, пока сумма не была точно определена и внесена в реестры. Стоит также помнить, что у каждого судна есть свой представитель в Трухильо, свой грузополучатель, посредник во всех таможенных делах. Так может, мешок денег был предназначен для простой взятки? Подобное предположение оскорбительно, и я лично готов поручиться за честь упомянутых в этой истории таможенников.
Кстати же, азартные игры в Гондурасе запрещены и нарушение этого закона неуклонно преследуется властями.
Таким образом, весь эпизод с судовым казначеем, несущим мешок денег для передачи таможенникам, встреча с ними в таверне и изображение их игры в карты – всё это полностью лишено минимального правдоподобия.
То же касается его замечаний о продаже алкоголя. Ну, нет в Трухильо лавок, продающих исключительно джин! Он вообще в нашей стране непопулярен. Ни один винокуренный завод в Гондурасе не принадлежит государство. Ерунда и то, что он пишет об импортном спиртном (тут его, к тому же, подводит непонимание нашей экономики).
В общем, следует заключить, что обсуждаемая нами статья принадлежит к классу приключенческих повестей, типа Жюль Верновского «Таинственного острова», но никак не к путевым заметкам. Автор её пока ещё не добился мирового признания, но не стоит отчаиваться: сила воли способна творить чудеса, вера – сдвинуть горы. Упорство ещё может привести его к успеху. Ну, а в крайнем случае для него всегда найдётся тёплое местечко в известном заведении на Блэквелл-Айленд.) Тут необходимо примечание: там находился сумасшедший дом!)
Итак, не исключено, что Трухильо, где побывал автор обсуждаемой здесь статьи может быть обнаружен там, где живут селениты, или среди чудесных высот и широт южного ветра. Там, по крайней мере, никто не потребует у него сверять факты и не валять дурака. Но даже и в этом случае ему следовало бы вести себя честнее – скажем, изначально предупредить своих читателей, что описываемый им город не имеет никакого отношения к Трухильо, обретающемуся в нашей реальности под 15о55’ северной широты и 86о западной долготы.
Вот, кстати, ещё один случай так называемого вранья. В статье утверждается, что мальчишки Трухильо разговаривают на диалекте, в котором английские слова мешаются с испанскими. Автор статьи, конечно же, не знает испанского (у него и с английским-то беда!), но это его выходка лишь подтверждает мою догадку, что, если он и посетил Трухильо не только в своём воображении, то перепутал его с караибской деревней. Там, вследствие плотного общения населения с неграми из Белиза, являющегося британской колонией, и в самом деле можно услышать немало английских слов.
Рассмотрим следующую выдумку, а именно, о том, что всякая уважающая себя богатая семья Трухильо содержит сотни слуг, каждый из которых выполняет лишь какую-то одну функцию (например, тот, чьей обязанностью является стирать с мебели пыль, не станет стелить господам кровать, а тот, кто содержит в чистоте фарфоровую посуду, не опустится до накрывания на стол). По завершении своих обязанностей, пишет он далее, каждый из этих слуг-бездельников предоставляет сам себя заслуженный отпуск на весь оставшийся день.
Любому здравомыслящему читателю должно быть понятно, что содержание подобной оравы разорило бы богатейшего из индийских набобов! Вот чем объясняется упоминаемая им нехватка еды! Неудивительно, что он, не сумев устроиться на подобную синекуру, чуть не помер от голода!
Темперамент жителей моей страны – что правда, то правда – мало напоминает активный характер жителей США. Они в массе своей склонны к лености и созерцанию. Но нельзя же делать из этого, увы, верного наблюдения столь невероятное умозаключение! Даже и в лишённой основания фантазии следовало бы подумать о том, что кто-то выращивает достаточное количество еды, чтобы кормить – ах, да, плохо кормить! – выдуманную им ораву, не говоря уже о самом незадачливом путешественнике, не гнушающемся покупкой ворованной птицы.
Что же до того, что происходит в реальности, которую он, возможно, когда-нибудь удостоит своим посещением, то тут можно упомянуть вполне бодрую торговлю между Трухильо и островом Куба (несколько пароходов, ежегодно перевозящих десятки тысяч голов скота). Поддерживаются также и торговые связи с портами Англии и Франции – связи, заметим, весьма выгодные для обоих сторон. То же касается: Белиза, Ислас-де-ла-Баия, Гватемалы и Никарагуа. Кроме того, большинство торговых сделок между иными портами республики и Новым Орлеаном также заключаются в Трухильо. Существует и прямая пароходная связь между нами и Нью-Йорком (каковая осуществляется, среди прочих судов, американским «Караибом»).
В городе действуют несколько торговых домов различной степени важности, среди них несколько гондурасских – например, господ Просперо Кастильо, Хосе Хулиа и Ко. – и английских, например, Бинни, Мельхадо и Ко. Все они пользуются уважением и в Соединённых Штатах.
В окрестностях Трухильо можно найти богатые плантации кокосовых пальм, бананов и иных тропических растений. Выращиваемые там фрукты составляют немалую долю товаров, переправляемых на упомянутых выше торговых судах. Все они содержатся и развиваются трухильянскими капиталистами. Наши климат и почва щедры к нам – они дарят нам, среди прочего, золото, сарсапариллу, каучук, опунцию, коко, ваниль, табак, красильные вещества и многое другое. Всё это также идёт на европейские и американские рынки.
Если уже мы упомянули табак, можно вспомнить выкуренную нашим путешественником злосчастную сигару. Тут есть – помимо простой выдумки – две возможности. Либо над ним сыграли злую шутку и одарили низкокачественным необработанным табаком, либо у него полностью атрофировано чувство вкуса. Качество нашего товара – и это общепризнанный факт – не ниже знаменитых кубанских сигар, и в разы лучше любых сигар, производимых на его родине. Знаменитый Копанский табак, культивацией которого заведуют ведущие эксперты Вест-Индии, продаётся по всему миру наравне с кубинским и играет немалую роль в государственном доходе.
Возвращаясь к торговле, стоит вспомнить и различные товары красного дерева, на производстве которых заняты сотни людей. Они идут, в основном, на европейские рынки, ими загружено несколько пароходов. На американские же рынки отправляются, к примеру, шкуры крупного и мелкого скота – как дикого, так и домашнего. Небольшую часть экспорта составляют также кофе, индиго, кошениль и необработанное серебро.
Неподалёку от Трухильо находятся плантации сахарного тростника – намного более выгодные, заметим, нежели конкурирующие с ними плантации Луизианы и Флориды, поскольку наша почва позволяет снимать урожай за урожаем в течение десятков лет и не требует особого ухода. На наших пастбищах пасётся и жиреет скот, отправляемый на Кубу. Размеры этих пастбищ составляют порядка полумиллиона акров возделанной земли стоимостью в несколько сот тысяч долларов. На них занято огромное число людей.
Существует в нашей стране и индустрия, производящая всё то, что совершенно необходимо цивилизованному человеку для нормальной жизни.
Спрашивается: есть ли хоть какое-то сходство между моим родным городом, моей страной – и тем странным, мутным и неприятным местом, где побывал наш горе-путешественник?
Трухильо существует! От Миссисипи до него не более трёх дней пути. Это не какая-то загадочная страна в сердце тьмы – по крайней мере, не для тех, кто способен видеть дальше собственного носа. Он не является ни первым, ни вторым, ни даже пятым по величине или важности городом Гондураса – и не претендует на такое звание.
Стоит заметить, кстати, что я почти не упоминал достижений всего государства, кроме как в тех случаях, когда подобные упоминания были необходимы для опровержения статьи). Я мог бы много что написать о природных богатствах, таящихся в его неисследованных доселе недрах, о выгодности капиталовложений и сотрудничества, о том, что немного есть в мире стран, столь открытых к этому и готовых вернуть добро сторицей.
Достаточно упомянуть наши минеральные залежи и золотоносные реки, чтобы стало понятным, почему малые вложение окажутся невероятно выгодными в весьма короткие сроки. Наша горнодобывающая промышленность, увы, пока ещё в зародыше, у нас нет новейших американских и европейских изобретений. Любой капиталист, готовый на небольшой риск, обнаружит, как быстро окупятся его расходы.
Говоря о сельском хозяйстве, стоит упомянуть, что огромная территория находится покамест в первобытном состоянии – и что наше правительство предоставляет всем вкладчикам, местным и иностранным, возможности её обработки на чрезвычайно выгодных условиях.
Здесь не место вдаваться в детали подобных инвестиций, но я готов лично предоставить полную информацию любому, кто ко мне за ней обратится. У меня нет ни малейших сомнений, что моя страна займёт в самом недалёком будущем достойное место среди государств американского материка.
Добавлю в заключение, что для написания хорошего приключенческого романа недостаточно обладать богатым воображением и языковым чувством. Желательно также поездить по разным странам и понаблюдать как живут и чем дышат там люди. А для этого запастись искренностью, доброжелательным отношением, наблюдательностью, беспристрастностью и аналитическим умом. Не помешает также приобрести некоторый объём знаний в таких областях, как география, история и статистика.
2022