Положение женщин на Гаити очень тяжёлое. Уровень материнской смертности крайне высок; сексуальная грамотность населения — напротив, чрезвычайно низкая. Мракобесные и архаичные стереотипы в обществе очень сильны: например, до недавних пор женщина-певица считалась чем-то непристойным и ужасным. Аборты практически недоступны и чаще всего делаются вчёрную — при этом женщина, сделавшая аборт, подвергается сильному общественному осуждению.
После землетрясения 2010 года внимание международной общественности было привлечено, помимо всего прочего, к палаточным городкам вокруг Порт-о-Пренса, своего рода «трущобам вокруг трущоб». Там был высокий даже по меркам Гаити коэффициент рождаемости. Многие женщины и девочки в этих городках подвергались изнасилованиям и были вынуждены рожать, поскольку денег на подпольный аборт в клинике у них не было. В стране постоянно делаются аборты на дому, в результате которых женщины становятся бесплодными, страдают от инфекций и погибают. Словом, Гаити в смысле репродуктивных, материнских и детских прав — это филиал ада на земле. Однако такая ситуация была сконструирована не в XXI и не в XX веке, а значительно раньше.
Во времена рабства гаитянские женщины, особенно креолки, часто прибегали к аборту, как к форме сопротивления. Это ощутимо било по плантаторам-рабовладельцам. Дело в том, что чернокожее население Сан-Доминго крайне неохотно усваивало европейские семейные принципы. В различных источниках рассказывается о либертинаже рабов, которые отказывались создавать устойчивые экономические и сексуальные союзы. Причин тому было множество: экономическая незаинтересованность в создании семей, домогательства со стороны рабовладельцев, тяжёлый неоплачиваемый труд, отнимавший много сил; наконец, нежелание женщин «плодить будущих рабов», т.е. отдавать своих детей в собственность владельцу. Креолки рассматривались рабовладельческой элитой, как более качественная «рабочая сила», а также как более пригодная «основа» для создания семей европейского типа, на котором настаивала церковь (здесь кроется одна из причин популярности вудуизма — «традиционное» христианство рассматривалось, как один из институтов рабовладельческой системы, вудуизм же «был на стороне рабов»).
Креолки чаще других женщин прибегали к «абортам во имя протеста». Рабовладельцы, в свою очередь, старались уничтожить эту форму протеста. Для этого в ход шли физические наказания, распространявшиеся как на женщину, так и на акушерку, принимавшую роды. Также широко практиковалась стратификация женщин при помощи «позорных» предметов, которые она была вынуждена носить (это, кстати, яркий пример того, как формировался дискурс Отвращения, при помощи которого стратифицируются и неформально лишаются юридической защиты «падшие женщины» — проститутки, девушки, сделавшие аборт, певицы, женщины, работающие по «неправильным» специальностям; словом все женщины, которых государство решило экспроприировать при помощи репрессивного аппарата, контроля над массовой культурой и низовых бенефициаров системы).
Например, некоторые плантаторы заставляли носить на шее железный обруч женщин, сделавших аборт, и матерей, чьи дети умирали в течение полутора недель после родов (в этом по умолчанию обвинялись мать и акушерка). Обруч носился до тех пор, пока женщина не забеременеет снова. С одной стороны, он стратифицировал и маркировал рабыню как «более бесправную», нежели другие рабы; с другой — служил символом её «сдерживания» (в качестве ошейника), с третьей — усугублял страдания во время жары — обруч раскалялся и обжигал несчастную.
Практиковались также избиение бичом, лишение рабыни права работать на собственном огороде и т.д.
Если ребёнок выживал, мать и акушерка награждались; первой обычно выдавалась ткань для пошива одежды, вторая получала денежное вознаграждение. Дети рабов часто играли с детьми плантаторов, и их присутствие в доме хозяина поощрялось — считалось, что таким образом «дети избавлялись от пороков своих родителей», усваивая другую модель поведения и считая рабовладельца собственным отцом.
Разумеется, пропаганда рабовладельцев работала против абортов, запугивая население острова, формируя суеверный ужас перед женщиной, сделавшей аборт, провоцируя ненависть к ней. Свидетелям предписывалось доносить на таких женщин, а для того, чтобы заставить рабов «стучать» на других, «неправильных» рабов, последних нужно было выделить, стратифицировать, сепарировать и сделать «добычей для всех».
Очевидно, что в основе сегодняшнего дикой гаитянской мизогинии, антиженской государственной политики и панического религиозного страха перед абортами лежат те давние рабовладельческие законы, при помощи которых плантаторы пытались увеличивать рождаемость, «воспроизводить» рабов на своей земле и воспитывать жителей Сан-Доминго в «правильном духе».